Салазар устало протер глаза, откидываясь на спинку кресла и откладывая в сторону перо. Мрачно посмотрев на ожидающую его кипу бумаг, которые обязательно нужно сегодня все просмотреть, заодно откладывая в отдельную стопку письма для остальной троицы. Каждый раз находя письмо, адресованное Годрику, мужчина усмехался, видя на лицевой стороне пометки о крайней срочности, написанные женской рукой. Знал он эти их «срочные» и «важные дела».
Несмотря на своё относительное затворничество, где он остался один на один разбираться с документацией, он наслаждался тишиной и покоем, поэтому недосып и устающие глаза – малая цена для него. Гораздо больше он урвал преимуществ такого положения.
Хрустнув суставами пальцев, Салазар поднялся с кресла и прошелся по комнате, разминая затекшие конечности, а потом остановился у окна, болезненно прищурившись из-за лучей солнца. После многодневного затворничества всё, что было ярче полумрака, резало глаза. Но он продолжал стоять, упрямо подставляя лицо лучам, согреваясь и решая, что сегодня ему стоит выйти и пройтись, никуда от него дела не сбегут. У него еще три дня блаженного одиночества.
Целых три дня, не то, чтобы рядом просто не было неугомонного Годрика, так его не видно и не слышно ныне даже за пару километров. Пусть дальше вершит свои дела, бросается на защиту всех и каждого, разбивает сердца женщинам – да хоть голым пусть бегает, прикрываясь шляпой, лишь бы подальше! Салазар готов относиться к нему с большей симпатией, когда товарищ на другом конце света. Нет, он вовсе не желает ему вреда или смерти, и не грезит об избавлении от него, просто иногда Годрика слишком много. Если б виделись только через месяц или пару недель, то было бы гораздо легче, но, увы, теперь это практически невозможно.
Целых три дня и пять часов с двадцатью минутами, когда нет Ровены. Против её общества Салазар никогда не имел ничего против. Ему трудно представить, чтобы она кому-то причиняла неудобство одним только своим присутствием.  В её лице он нашел интересного собеседника, без какого-либо оскорбленного самолюбия признавая за ней невероятно острый ум, извлекая из этого пользу. Какой толк от углубленных знаний, если не использовать их для практики? Вопросы об этичности его не волнуют.
А еще чуть больше трех дней не будет мельтешить Хельга, неимоверно раздражая своей манерой трогать чужие вещи, наводить порядок, хотя её никто не просил, вводя Салазара чуть ли не в отчаяние, когда она еще начинает опекать и пытаться закормить. В такие моменты он всерьез подумывал, что Годрик не заслужил от него критичного отношения.
Вернувшись обратно за стол, мужчина взял свернутое в трубочку извещение. Судя по восковой печати с замысловатой вязью, это от лидера какой-нибудь магической общины, с которыми особенно важно поддерживать переписку, чтобы уберечь от опасности со стороны этих магглов с варварскими наклонностями.
Развернув пергамент и, чем дальше он вчитывался, тем презрительней кривились тонкие губы. Бросив послание на стол, будто держал в руках какую-то мерзость, Слизерин теперь очень жалел, что кроме него больше никого нет, а, значит, ему встречать лидера общины и решать с ним вопросы.
С магглорожденным лидером общины по имени Генри Болд.

Мироздание не позволило ему предаваться мрачным размышлениям и представлять себе встречу с магглорожденным волшебником, который за сомнительные заслуги стал лидером общины. О, он вспомнил этого выскочку, который обладал полнейшим отсутствием манер, зато дерзостью восполнял и мнил себя героем. Обвести вокруг пальца карательный отряд дело не простое, а этот Болд оказался не таким дураком, каким казался по первому впечатлению, но операция была проведена, мягко говоря, отвратительно и слишком много лишнего, что уменьшало эффективность. Как же любят иные пытаться обмануть противника, быть героем в глазах других, но при этом лишь бы не замараться. Итог таков: отряда избежали, но попали из огня в полымя, отрезав себе пути для отступления, не говоря о нескольких погибших.
А Салазару теперь это разгребать, хотя ему проще было бы избавить общину от бравирующего паладина, но нельзя. Не все поймут и оценят.
Когда дверь резко распахнулась, он уже было решил, что этот Болд вконец потерял всякий страх. За что немедленно получит ликбез о правилах поведения в самой прозаичной форме, но вместо него в кабинет прошла она – сама Хельга с целой горой пирогов. В первое мгновение он не сразу осознал, что сие значит, а потом уже стало слишком поздно.
«Она не должна была возвращаться еще три дня, что она здесь делает?!» - чуть ли не с обидой мысленно возмутился Слизерин, нахмурившись и сжав губы в тонкую полоску. Мало того, что ему сегодня надо набраться непрошибаемого терпения для разговора с Генри Болдом, так теперь на него обрушилось другое несчастье. Осталось надеяться, что Хельга не прихватила с собой Годрика для полного счастья.
Решив придерживаться тактики «притворись мертвым, само пройдет», он красноречиво приподнял бровь на вопрос о погоде, не видя необходимости отвечать на слишком очевидные вещи. Но резко отодвинутая штора ослепила его, вынуждая поспешно отвернуться и прикрыть ладонью глаза.
«Изверг, а не женщина!» - поморгав, Салазар повернулся, сердито посмотрел на результат своевольных действий Хельги, стараясь не обращать внимания на аппетитный запах пирогов, не помня, когда в последний раз делал перекус. Пока что получалось.
- Если бы. Скажи, зачем трогать мои вещи и отодвигать шторы? Мне нравится полумрак, - он повернул голову в сторону окна, но был вынужден чуть опустить голову, избегая прямых лучей. Сколько он так просидел, изредка спускаясь, чтобы перекусить – уже не помнил, не видя смысла заострять на этом внимание, но невозможность нормально смотреть из-за освещения раздражало еще больше. – У тебя было еще три дня в запасе, что тебя вынудило отказаться от возможности использовать их по своему усмотрению и предпочесть этому моё общество? – собрав на столе всю документацию и педантично разложив, он поморщился, когда опять увидел злополучное письмо.
«А что если отправить её на переговоры? Он слывет шовинистом, но сомневаюсь, что сможет выстоять против Хельги с её-то политикой задобрить каждого. Отлично, тогда я воспользуюсь её прибытием, раз у меня отобрали три законных дня», - уже смирившись с неизбежным вмешательством в его распорядок, Салазар пододвинул письмо поближе к любительнице вносить хаос в его упорядоченную систему.
- Скоро сюда пожалует лидер местной общины по имени Генри Болд. Здесь подробности в чем его проблема, но я думаю, что тебе будет проще с ним поговорить, чем мне, - выдержав многозначительную паузу, он решил прояснить всю суть ситуации, - магглорожденный.

- Узнал бы, если б кое-кто прислал извещение о произошедшем, но я не удивлен итогом. Горячие головы со своими идеалистическими мечтаниями всегда бездарно заканчивают свою жизнь, - фыркнув, он решил опередить вездесущую Хельгу, пока та не взялась за его стеллаж с собранными артефактами и, чего особенно не стоит делать, не принялась их осквернять протиркой полотенцем. Впрочем, непосвященному о возможностях артефактов лучше вообще их не трогать во избежание последствий, поэтому он немедленно оградил стеллаж от любых посягательств. Потом сам все разберет, когда найдет время, и когда его уединение никто не будет бесцеремонно нарушать и не примется увещать, что он опять занимается темными ответвлениями магии, опасные для жизни и здоровья. Он сыт по горло подобным, уж лучше пусть ему продолжают ставить в упрек, что он забывает поесть, всё больше напоминает отшельника и не утруждает себя наведением домашнего лоска помещения.
Аппетитный запах пирогов дразнил, манил к себе с не меньшей силой, чем заполученный с таким трудом свиток, в котором можно было почерпнуть не мало интересной информации, которую он собирался использовать для создания эффективного заклинания. Любой не успевший избежать его противник ощутит на себе все беспощадную действенность, а шансов на спасение будет стремиться к нулю.
И точно также беспощадно собственное тело решило его предать, напомнив, что у него тоже есть потребности и желание поесть нормальную еду, а уж стряпня Хельги не знала себе равных. Это удручало тем, что она бессовестно этим пользовалась, несмотря на то, что Салазар не слишком рассыпался в комплиментах, хотя из-за привитого воспитания не мог не поблагодарить, а меж тем он обожал её готовку.
- Благодарю, но не стоило так себя утруждать, -  сочтя неуместным и дальше вести молчаливую борьбу с естественной потребностью, он сотворил столовый прибор и разрезал на тарелке пирог. – Присядь, ты недавно с дороги, - «И прекрати мельтешить. У меня уже рябит в глазах. И вещи не трогай, им и так хорошо на своих местах. Вообще ничего больше не трогай. Что вообще за мания?». – Воинствующий магглорожденный не счел глупостью попасть из огня в полымя и ладно, если бы вопрос стоял только о его жизни, - нотка презрительности давала понять, что тогда Слизерин палец о палец не ударит для оказания помощи, не видя смысла помогать тому, кто сам заварил кашу. Разве что только, если спасение его жизни будет иметь какой-то резон для будущего, -  но посчитает себя оскорбленным, если его примешь ты, знаменитая волшебница и одна из нашей четверки? Ему следует пересмотреть свои приоритеты.
Салазар твердо решил, что разбираться один на один с Болдом он не будет, а если будет возможность избежать этого – тем более приложит усилия. Теперь стало несколько жаль, что нет  Годрика, который с тем быстро найдет общий язык, да заодно опустошат бочку вина. А Ровена? Да, её магглорожденный может невзлюбить и, особенно сильнее, если поймет, что она гораздо умнее его, но ей хватит чувства такта, чтобы не показать этого.
Но  Хаффпафф обладает умением подобрать свой ключик к любому, поэтому почему бы не воспользоваться? Методом исключения любому ясно, что Слизерин меньше кого-либо из четверки подходит для именно таких переговоров. Ему гораздо проще договориться хоть с самим Дьяволом.
- Не стоит преуменьшать свои дипломатические способности, Хельга. Думаешь, это ты испортишь переговоры, а я – нет? Видишь ли, мне сомнительно, что предложение применить Аваду он воспримет с пониманием, а не захочет поговорить со мной за пределами помещения. Правда, тогда уже я ему помогу с Авадой, но это неважно, ведь кто потом будет разбираться, что я пошутил? - давно свыкнувшись, что многим свойственно воспринимать всерьез его саркастические замечания, он равнодушно пожал плечами и разрезал на куски пирог. – Его любит община, уж не знаю, что они в нём нашли, но придется его персону поберечь, к моему сожалению. Понимаешь, что у тебя больше шансов? Ты оградишь его от меня и сбережешь мои нервы, за что я буду тебе признателен и в восхищении, если тебе это польстит. Вся надежда на тебя, Хельга, - смягчая тон, мужчина был готов пойти на сделку, если та все-таки решит, что одной благодарностей мало. Это будет справедливо, заодно он не будет ей должником. Возможно, он потом еще пожалеет об этом, но это потом.

Салазар закатил глаза, поняв, что ему угрожает перспектива не только вести переговоры с магглорожденным, что уже само по себе испытание на прочность, который умудрился попасть в еще больший переплет вместе с вверенной ему общиной,  («Когда уже люди научатся выбирать в качестве лидера не бравирующего паладина с этим пафосным флёром благородства, а хладнокровного стратега, который пусть будет меньше рассекать воздух мечом, но сумеет избежать ненужных стычек с отрядами карателей и выбирать удачное время для набега?»), так еще и с недалеким выскочкой. Ошибся он, посчитав, что тот не так уж плох.
- Еще один обладатель прямой извилины, расположенной не в голове, а в другом месте? Люблю такие типажи, но в другом ключе, - поедания пирога, который, к слову, оказался невероятно вкусным и с любимой начинкой, крайне мешало выцедить накапливаемый яд в адрес не прибывшего гостя. – Пожалуй, я пойду ему навстречу, если захочет пригласить меня выйти поговорить через наши клинки. Мой давно не пил чужой крови, - в тоне не было и тени зазнайства. Отчасти он соглашался, что холодное оружие великолепно, а свой клинок он ценил не меньше палочки, ведь его первым защитником с юности был он, а покоящийся и сейчас в голенище сапога кинжал – с детства. Раз гость ценит свой меч выше палочки, то грешно упускать возможность поставить его на место без какого-либо волшебства.
На высказывание его схожести с Болдом, Слизерин презрительно фыркнул, не считая нужным опровергать это заявление. Несмотря на старание Хельги, от него не укрылся подтекст, а он-то несколько развеселил Салазара. До чего удивительная логика у иных магглорожденных: заполучив по нелепой случайности с рождения силу, выучившись ею управлять зачастую у первоносителей, они же имеют наглость хаять тех, кто им помог, и при этом продолжают пользоваться магией. Подобное двуличие уже не в первый раз встречалось ему на пути, поэтому он без зазрения совести исправлял мировосприятие у подобных экземпляров.
- Скажи мне, и как я после твоих слов должен к нему относиться и не считать, что в одном идейном вопросе я прав? Сколько раз со мной спорили все по очереди, а между тем я вижу больше подтверждений своей точке зрения. Парадокс или реальность? – насмешливо поинтересовался Салазар, откинувшись на спинку кресла, он оперся локтем об подлокотник, опираясь подбородком об руку и, слегка прищурившись, смотрел на Хельгу, не мигая. – Сосуд для его излияний? Надо это запомнить, – уголки губ дернулись вверх, но он смог сдержать улыбку.
А одной из четверки все не сиделось на одном месте, и  уже принялась взбивать подушки, поднимая облако пыли. Должно быть, после сытного перекуса пирогами, он не стал возмущаться, что вечно этой женщине нужно добраться до каждого уголка, причем, он не замечал такого фанатизма в отношении к Годрику.
«Тебя задобрили пирогами, до чего ты дожил», - флегматично подумал Слизерин. Сейчас он из-за грядущего визита нежеланного гостя не имеет ни сил, ни желания возмущаться, что вокруг него хлопочут, окружают заботой, о которой не просил и трогают вещи – к последнему он всегда относился болезненно.
- Вижу, мы в тупике. Для него ты «сосуд для его излияний», которому лучше молчать, а если не молчать, то в другом положении и по другому поводу, а мне только и осталось вести беседу с недалеким магглорожденным. Но я всё же настаиваю, во имя его целости и сохранности, чтобы за него взялась ты. Будь милосердна, избавь его от меня, ему еще рано расплачиваться за свои грехи, - уже чуть ли не вкрадчивым тоном, - ты же невероятно добра и терпелива, даже со мной возишься, так неужели не сладишь с ним?
На крайний случай у него оставался еще один спасительный вариант, но пока он не убедится, что нет возможности уговорить Хельгу, то рано выкладывать все карты.

- Не повезло. Как появился на свет, одна полоса неудач с ними, - с холодком заметил мужчина, отводя потяжелевший взгляд. Если б им можно было убивать или обращать все в камень, то многие бы пали его жертвами. Никто не знал, сколько раз он пытался изменить своё отношение к магглам за прошедшие годы, но каждый раз терпел неудачу. И память – куда деться от воспоминаний? Нет, пусть и дальше стоят на своём, но он достаточно насмотрелся и не видит резона меняться.
Не подавая виду, что его внимание привлекал фамилия Блиокопов, Салазар поднялся и вынул из специально отведенного отдел со списками и информацией о каждой известной им общине стопку пергаментов и, стоя спиной к Хельге, пролистал несколько страниц, прежде чем нашел нужные ему сведения. Он знал, что оценке волшебницы можно доверять, но помня о её врожденной мягкости и терпеливости, предпочитал посмотреть с более критичной точки зрения, чтобы поубавить красочность описания. Однако, в данном случае единственное, что ему не нравилось – это их кровный статус, но на фоне воинствующего Болда они выглядели не меньшим злом на фоне большего, а лучом спасения.
В голове уже вырисовывалась стратегия, как использовать грядущие переговоры, чтобы убить сразу нескольких зайцев. Любому ясно, что после этой встречи последуют другие, пока лидера общины не прибьет кто-нибудь (за что Салазар будет готов ему пожать руку) или количество жертв начнет увеличиваться в геометрической прогрессии. Если же тому удастся выжить, то терпеть этого типа дальше, который думает только о своей славе, но не о людях, которые слепо следуют за кумиром, попросту пудрившего им мозги.
Значит, он исправит это. Настало время для превентивных мер.
Повернувшись к Хаффлпафф с решительным видом, Салазар чуть наклонился и вынул из-за голенища кинжал, вложил в чехол и положил на свой стол.
- Ты опередила моё предложение, но это к лучшему. Я тебе вверяю на сохранение свой кинжал, - дальше он снял с пояса «цепь» из маленьких колбочек, а потом из каждого рукава по пузырьку, выкладывая рядом с лежащим на столе оружием, - свои зелья. Положи их лучше в ту резную шкатулку на верхней полке и запечатай, - чуть ли не любовно проведя по своей палочке кончиками пальцев, мужчина собрался было протянуть её, но замер, мучительно пытаясь заставить себя временно вручить её Хельге, но не удавалось. Решив, что он не настолько готов идти на компромисс, Слизерин выдвинул из письменного стола ящик, нашел специально созданный для сохранения палочки чехол, сшитый из черной чешуи дракона с обшитой серебряной вязью. – Присядь слева от меня, чтобы успеть перехватить руку, если я поддамся соблазну расчехлить палочку и поговорить с Болдом на более понятном ему языке силы. Мой меч останется в кабинете. А пока встреть нашего гостя, мне нужно побыть одному, ведь нам же нужно, чтобы я сегодня продемонстрировал вершину дипломатии, не правда ли? – тоном давая понять, что Хельге лучше пока выйти, Салазар открыл перед ней дверь своего кабинета.
Выпроводив её, он разжег камин, воззвав к нужному месту, а перо, послушное его воле, стало писать послание. Перечитав написанное, он запечатал его, сложил и отправил в камин. Подхваченное зеленым пламенем письмо отправилось к месту назначению.
«Генри Болд, некоторые битвы вершатся мечом, а победу можно заполучить другим путем во имя общего блага большинства. Позже ты это поймешь, если сможешь», - зеленый всполох осветил тонкую и едва заметную улыбку Салазара.
Бравирующий паладин получит аудиенцию и уйдет в полной уверенности, что всё решат так, как будет лучше. Ради создания такой иллюзии Слизерин готов превзойти Хельгу в терпении, дозируя игру на струнах честолюбия и показывая, что он восхищен подвигами Болда.
Откуда тому знать, что лучшее будет, но не в его пользу. Общине пора получить других руководителей, пусть и тоже магглорожденных. В крайнем случае, он с ними тоже потом разберется.

На личном опыте с ранних лет он накрепко запомнил, что если хочешь добиться своего, то используй всё, что только можно, но ни в коем разе не проявляй нетерпения, своих истинных чувств, говори так, чтобы слушающий слышал что хочется ему, усыпляя бдительность и играя на его потаенных желаниях. К душе человека ведут множество струн, нужно лишь выбрать правильную мелодию и тогда изящное вербальное сплетение становится таким же искусством, как и музицирование на лютне.
Салазар знал, что был в ударе во время беседы с Генри Болдом, ведь тот не подозревал, что его опутывают в кольцах иллюзии, которые медленно, но верно сжимаются перед финальным ударом. Несколько раз у него возникало желание плюнуть на политику, решая вопрос двумя словами смертельного заклинания, но Хельга не дремала, а расчехлять палочку тоже нужно время, тем более ни к чему разрушать свою комбинацию.
Если бы его сейчас видели со стороны остальные, то глазам бы не поверили, что он способен с таким вниманием слушать магглорожденного, который, пусть и поумерил пыл под взглядом мужчины, но позволял себе слишком много. Ничего, пусть распевается, пока не падет камнем вниз насмерть.
Уходивший Болд не видел, как торжествующе сверкнули глаза Салазара, пребывая в абсолютной уверенности, что даже знаменитые маги признают его авторитет. Если б он ушел чуть погодя, то увидел бы письмо, в котором были написаны судьбоносные для него строчки.
- Люблю эти моменты, когда видишь в последний раз подобного типа, - расчехляя свою палочку, он не собирался скрывать своё удовлетворение и позволил себе улыбнуться. В подобные мгновения он преображался, словно тот мрачноватый тип, который смотрел на всех взглядом василиска и презрительно кривил губы – другой человек. – Между прочим, ты ему явно понравилась. У него был такой взгляд, что если бы меня там не было, и ему не грозила опасность  узнать на своей шкуре, что свою палочку ты носишь не для украшения и чтобы своевольничать в моём кабинете, то переговоры перешли бы в другую плоскость, - усмехнулся Салазар, припомнив выражение «сосуд для излияний». – Раз ты мне составишь компанию на ближайшие три дня, если Ровене или Годрику не понадобится осчастливить меня заблаговременным прибытием, то вот эти стопки, - он придвинул внушительную кипу к Хельге, - и вот эти письма возьми… В одном была пометка, что от некого поклонника, - ироничным тоном заметил мужчина, пребывая теперь в гораздо лучшем расположении духа и придвинул остальную часть работы себе, собираясь вновь погрузиться в процесс, от которого его теперь в ближайшее время ничто и никто не отвлечет.