Спать – как много это значит именно сейчас! Именно этим утром! А все почему? Все потому что не нужно зачитываться пергаментами о волшебниках прошлого, как они сражались с драконами, пытались их приручить, или сотни раз сгорали на кострах, ибо почему-то смертные так верили, что данный способ спасет их от скверны ведьмы или чародея. Под горение свечи, предательски угасающей при каждом дуновении ветра, приходилось вновь и вновь зажигать ее, хотя да, можно было обойтись и палочкой, но кому интересно держать палочку, когда свечку можно поставить на стол, а не держать и надеяться, что твою руку от долгих посиделок с этим куском бумаги не скрутит судорога.

Первые лучи солнца уже пробились сквозь эту пелену облаков и утренних туманов, а значило, что нужно было вроде бы вставать, но т-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-к не хотелось…
"Нет, тебе ничего не нужно делать, ты можешь поспать, тем более, что ты и так вчера много сделал, давай, ты сможешь прогнать эту совесть и еще полдня поспать!" – убаюкивал себя Годрик, а что ему еще оставалось делать, он лег, когда солнце уже начало вставать, когда небо только начало светлеть, лучи солнца начинали прогонять тьму с небосвода. Обняв свои подушки покрепче, Гриффиндор отправился дальше покорять мир снов. Он уже был готов сразиться и с драконами и с великанами и даже со страшным зверем – Василиском, о котором как-то упоминал Слизерин. Тот, на самом деле, что-то о многих странных делишках упоминал, но Годрику на это было наплевать, ибо это же Годрик, и девушки и так его, да и вообще – он же ГОДРИК!

К слову о подушках, их обязательно должно было быть много! Одной, двумя тут не обойтись. Ибо одну нужно положить под голову, другую обнять рукой, третью за спину, четвертую зажать между ног, чтобы этот все чаще приходящий уродец – эльф не спер с него трусы и больше не было таких казусных ситуаций, когда Хельга или Ровена заходят к Гриффиндору, а тот в чём мать родила.

Так вот, отправился он во сны. Там, знаете ли, хорошо. Там есть бабы! Ой простите, куча красивых девушек, дожидающихся своих принцев. Вот послышался голос еще одной, только он какой-то странный. Да, от этого голоса хочется спрятаться куда подальше во тьму подушек – зарыться вглубь! И, кажется, это совсем не принцесса и она не жаждет особо, чтобы ее спасали от дракона из башни. Эта дама зачем-то теребит ногу!

-Урок, какой урок? Эти бездари, гони их в три шеи отсюда! – в полубреду или полудреме, решать вам, пробормотал Годрик, считая, что выполнил на сегодня свою миссию. Но подождите как, эта дамочка вовсе и не собиралась уходить! Она продолжала орать его имя, будто выучила его и теперь радуется, окстилась бы! Но не, нужно его потрогать! ЗА НОГУ! Теребить за ногу и отбирать подушку!?
-Не позволю! – вскрикнул рыцарь в нижнем белье, да, сегодня обошлось без прецедентов, - Не отдам крепость врагу! – кажется, ему спать не мешало ничего! Он уже был на поле брани и сражался со странным типом войнов, они все были с грудями и что-то постоянно орали на счет свободы от мужчин и что в гробу они видели ваш патриархат. «Странные бабы» - подумалось было Гриффиндору, но на раздумья особо времени не было, ибо его подушку (читать: крепость) отнимал супостат! А что нужно делать с таковыми? Правильно! БИТЬ!  Рука схватилась за подушку, что мирненько лежала за спиной, и «легким» движением руки данная вещь, предназначающаяся для сна, была превращена в оружие массового поражения. Удар! И победа! Дракон уничтожен! Кажется.
-Какая капуста? Еда? Оставь ее на тумбочке! – вроде и оклемался, а вроде как и нет, Годрик, - и кто бы ты не был, иди отсюда! Дай рыцарю Годрику, – даже в полусне умудряясь выговорить это с большей пафосностью, - по-спа-а-а-а-ть!
-И никакой я для тебя не Годрик, дворовая девка! Я – СЭР ГОДРИК! – откуда это умение пафосничать даже во сне? Годы тренировок? Быть может…
Честно говоря на эти уроки Гриффиндорцу было наплевать. Почему? Он прекрасно владел мечом, не смотря на то, что у него есть палочка, ибо когда палочка ломается, а такое, поверьте, бывает, простыми кулаками против пик не попрешь. А эти имбецилы даже просто держать в руках меч не всегда могли, что уж говорить про то, что показывать им всякие движения и передавать мудрость.
-Иди ко мне моя хорошая, - пробормотал Годрик, подвинув к себе недостоющую подушку, - вот так, да, иди к своему папочке!

И эта женщина реально думала, что это ведро воды как-то встяхнет ото сна этого соню? Наивная… Рукой с тумбочки была нащупана волшебная палочка, и пара взмахов, как любил сам называть Годрик свою палочку да и все палочки, волшебным «бревном» и он вновь сух, и спячь.

-А ты тогда кто? Тоже же преподаватель! Взяла меч, - рука указала на подобие шкафа, - и научила колошматить капусту, или что там, - пребывал в полубодровствовании Годрюша недолго, - И да! Где мой завтрак, дворовая девка! – пусть это и было грубо, но к этому всему должны были привыкнуть, да, иногда он отличался своим неумением подбирать выражения. Собственно, из-за этого ему и пришлось научиться драться, а не вихляться с волшебным «бревном».

-Гуляяш… - задумчиво прохрипел Гриффиндор, - это даже лучше, чем капуста! Тащи сюда гуляш! Похоже, что данного льва было очень трудно разбудить, особенно, если тот сам не хотел вставать, такое случалось редко, но метко. Даже и не знаю, на что надеется Хельга.
-Ко мне, мои красавицы! – прокричал тот уже вновь во сне, кстати да, у Годрика была поразительная сверхспособность засыпать. Палочка была в руке и подушка, некогда бывшая в руках Хаффлпафф вновь была меж ногами у мужчины. Палочка видимо сама поняла, что нужно притянуть его «красавиц». Умная палочка, да. Собственно, у них была какая-то хроническая связь на подобного рода действа. Эта телепатическая связь творила просто чудеса, а Хельга подом думала, как это произошло и придумывала формулы, слова, движения, чтобы это повторить, часто, так все халости-заклятья и появлялись в свитках и книгах.

Борьба со сном Годрика набирали обороты. Сначала это было обезоруживающее. Палочка полетела куда-то в сторону, видимо, сторону Хельги, ну а куда же еще? А потом стало сначала тихо, что позволило устроится Гриффиндору на кровати поудобнее. Даже слишком удобно, но это длилось не долго. Вдруг кровать заревела от трения о пол и рванула к стене, она-то, в смысле стена, ждала эту кроватушку с распростертыми объятьями, но это было не все. Видимо, Хаффлпафф решила не останавливаться и не только выбить сон из Годрика, но и просто выбить все, что есть в этом парне - все потроха и душу в придачу. Ложе льва накренилось и он рухнул на пол с таким грохотом, будто это свалился вовсе не человек, а груда серебряных кубков. Перекувырнувшись еще раз после падения, Годрик вскочил на ноги с совсем не добрым лицом. Почему? Потому что его отвлекли от самого важного в его жизни. И да, это совсем не мысли о том, как научить этих балбесов, бегающих за, бывшей некогда кастрюлей, курицей. СОН! Священная обитель мечтаний и раздумий о том, что можно было бы сделать окромя этого чудного замка, который они никак не могут достроить, ибо соорудить такую махину - это не дело пяти минут даже с магией. Как никак нужно все распланировать. Поэтому все тянется, как косяки птиц осенью по небу.

Подойдя к Хельге вплотную, Годрик буквально вырывает из руки девушки палочку и приводит всю свою комнату в порядок: трещина в стене от кровати затягивается, кровать ставиться на место, а подушки и одеяла аккуратно застилаются.
И курица стала обычной кастрюлей, о которую споткнулся один толстяк и упал в лужу грязи - что, собственно, и заслужил!
-НУ ЧТО, РАЗВЕ НЕ БЫЛО ПОНЯТНО, ЧТО Я НЕ ХОЧУ ВСТАВАТЬ!? НЕУЖЕЛИ БЫЛО ТРУДНО ПОШЕВЕЛИТЬ СВОИМИ ИЗВИЛИНАМИ И ПРОСТО ПОДУМАТЬ! - перешел на ор Годрик, - Я не хочу учить этих оболтусов тому, что они не считают нужным. БЫло бы это им нужно, они бы сейчас были у того пугало и тех тыкв, - показал Годрик в окно на поляну, где обычно проходили тренировки, - нет, я вижу, что им бы лишь гонять кур и превращать воду в вино, чтобы потом всем рассказывать, что у них от этого алкоголя ТАК СИЛЬНО ЖГЛО ГОРЛО! Я не единственный в этом замке, кто умеет орудовать мечом! Вот, иди к Слизерину и его так беси! - все еще никак не мог выговориться Годрик. Да, такое бывает, ибо на его, если можно сказать, уроках часто бывали раны. Они сами себе умудрялись всаживать мечи, ТУПЫЕ мечи в ноги/руки и истекать кровью. И каждый раз ему приходилось тащить на собственных руках это дите, чтобы вылечить в более человеческих условиях, а точнее - просто не было с собой подходящего зелья.
Еще один взмах палочкой и ставни окон захлопнулись, погрузив комнату в полумрак:
-Так что я собираюсь спать, пока они сами не приползут ко мне и не будут просить, чтобы я их научил! И ТО, Я СЕМЬ РАЗ ПОДУМАЮ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ ЧТО-ТО ИМ ОТВЕЧУ! Но они не придут, пока на них не нападет какой-нибудь медведь или того хуже фанатик-ненависник магов.
С небольшого разбега Годрик опять плюхнулся в кровать, как маленький ребенок, а также завернулся в одеяло и прихватил свои подушки. Для ребенка это состояние было легко описать- психанул, собственно, для Годрика, того же ребенка, аналогично - психанул. Но только вот причины чуть серьезнее

Годрик ненавидел, когда его обвиняли, не важно – прав он или нет. Он просто не любил эти нотации. Очень не любил. А если учесть, что он часто творил то, за что других убивать нужно, этих нотаций было такое количество, что чтобы сосчитать их, нужно было посчитать все звезды на небосводе и умножить их на них, может быть тогда количества сравняются. 
Сейчас ситуация была такова, что он был реально неправ. Если посудить правильно, то он был участником того, что сейчас называется «Недостроенный замок» - школа для одаренных людей, волшебников. И кто, если не его основатели, должны были преподавать всякое необходимое. Ведь часто школа эта становилась обителью для тех, кто оказался выкинутым из семьи за его дар.

Хельга не утихала. Ее голос был практически спокоен, на сколько это могло быть, это ведь Хельга. Не смотря на это спокойствие, горечь, с которой она это все твердила, почувствовалась даже на языке. Во многом Хаффлпафф утрировала. Да нет, практически во всем эта дама утрировала, так как никуда и никто распускать детей не собирался, а если бы и было нападение, то на это есть несколько преподавателей, которые бы их защитили. Просто ее прорвало, видимо был момент, когда все, не выдержали нервы, терпение лопнуло и ее понесло. Понесло и за прошлое, и за то, что вовсе не Гриффиндор делал, да за все. Прочитав лекцию-наставление она удалилась, даже не став ничего выслушивать в оправдание. Собственно, ей-то ничего и не было сказано. Годрик просто закрыл дверь через минут десять и сел на кровать, немного озадаченно смотря на носок.

- Какая-то баба взяла и вылила на тебя помойное ведро всего того, что у нее накопилось! Годрик, как ты можешь это терпеть? Как ты позволяешь ей разговаривать с тобой? Как? Как…как… Очень просто… Это, это же Хельга, и этим все сказано, ее можно попросить практически обо всем, она сделает – я знаю. Собственно, тот же носок, который сейчас продырявлен можно было отдать ей и она все сделает в лучшем виде. И жаркое она готовит самое вкусное… Она права… нужно думать не только о себе…

Мысли о том, что та права все же дошли до его светлой головушки, вызывая всяческие воспоминания, когда те же сопляки, именно так Годрик называл своих учеников, приходили к нему с всякой вкуснятиной и рассказами о их шалостях на уроках Хельги, когда тот страдал от отсутствия костей в ногах и драконьей оспы. Они так искренне хотели, чтобы он быстрее выздоровел. От таких воспоминаний невольно на лице Гриффиндора робкая улыбка, не та лыба, которая часто сопровождала «льва» по жизни, а всего то приподнятый уголок губ.

А ведь судьба хорошо постаралась на счет этой четверки. Кто-то же должен раздавать пинки всем. Совестью и трудолюбием была Хельга. Пожалуй, только она и могла сейчас заставить поднять свою задницу Годрика и пойти учить кастрюлепинальщиков. Потому что уже через полчаса тот стоял на «поле битвы» и учил, как правильно замахиваться коротким мечом и «рубить на капусту» чучела.