Больше всего сейчас Сириусу хотелось умчаться куда-нибудь подальше, но не в его характере убегать. Убежал он один раз, только возможно ли окончательно убежать от самого себя? Семья есть семья, её не выбирают, а вот друзей – к счастью, да. Мародёры стали для него второй семьёй. Он никогда не показывал, насколько ему важны их узы, потому что всё равно где-то там, в самой глубине, таился страх, что это счастье будет разрушено. Второе крушение пережить будет гораздо тяжелее.
И именно ему нужно было первым внести свой вклад в разрушение. Должно быть, кто больше всех хочет, тот сам себе в итоге злобный гоблин.
Видит Мерлин, Нюниуса ему не жаль, о-о, ему он вообще не сочувствует. Мерзкий тип спал и видел, как бы разнюхать их тайну, чтобы их отчислили, и нацелился на того, кто, вообще-то, к нему относился неоправданно терпеливо и с пониманием. В милосердии Ремус может соревноваться с мадам Помфри, но она врач, ей клятва и профессия завещала.
Откуда Блэку было знать, что гаденыш-слизеринец его послушает? Он не понимал, как вообще можно слушать своего врага и послушно пойти туда, куда сказали? Воистину, у этого чудика отсутствует малейший инстинкт самосохранения и присутствует мазохизм.
Когда до него дошло, что тот решил закончить свою жизнь вечно молодым, но трезвым, то первая мысль была – «Он это сделал? Он с ума сошёл?», а потом была вторая и гораздо хуже, сложившаяся в ёмкое – «Ремус!..»
Счастье, что все оперативно сработали, особенно, Дамблдор. Хотя стоя перед ним в его кабинете, глядя прямо в голубые глаза, скрытые за очками-половинками, Блэк пытался по его лицу прочитать, что его ждёт. Сам он удивился бы, что его не отчислят за эту неосторожность, которая могла повлечь за собой столько событий, начиная с укушенного или мёртвого Снейпа и заканчивая решением по поводу судьбы Ремуса. Право, его отчисление покажется сущей ерундой в сравнении, подумаешь, его, шестнадцатилетнего волшебника из самой знаменитой семьи с громкой фамилией выставят за дверь, жизнь на этом у некоторых не заканчивалась.
Но он ждал, что же решит директор Хогвартса, отгоняя некстати пришедшую на ум одну параллель, произошедшую на материке.
Не может быть хорошего конца у такой истории.
А Дамблдор прервал молчание предложением присесть и съесть лимонную дольку.
***
Теперь Сириус обшаривал стены замка в поисках Ремуса. Он решил не думать обо всём услышанном, сейчас его мир сузился до необходимости найти его и поговорить. Попытаться поговорить. Объясниться. Попросить прощения. Всё то, что Блэку давалось тяжело. Как жаль, что Люпин не из тех, кто просто хорошенько даст в морду и проорётся.
Возможно, он его уже ненавидит, хотя так трудно представить себе Лунатика таким. И Сириус не знал, будет ли ему легче от ненависти или от прощения.
В замке его нигде нет, а Карта у Джеймса. С ним у Блэка будет другой разговор, легче, злее, да и как бы тот не рвал и метал, но он сможет понять, потому что тоже не святой и не ему выговаривать по поводу Снейпа.
Выйдя на улицу, Сириус задумался, пытаясь понять, каким мог быть ход мыслей к Ремуса. Тому сейчас наверняка так хреново, что выбрал место, где можно забиться и куда не каждый сунется, подальше от замка.
На глаза попалась злополучная Гремучая Ива. Сколько воспоминаний с ней связано и, что примечательно, всегда в происшествиях с ней замешан Блэк.
Он достал длинную ветку и ткнул в нарост, быстро прошёл к тайному ходу и спустился вниз, следуя по коридору, соединяющий с Визжащей Хижиной. Довольно странный выбор искать друга там, где тот переживал не лучшие часы своей жизни каждое полнолуние, а вчера и вовсе не попробовав на зубок Снейпа.
Но своим обостренным для человека и типичным для анимага чутьём он почувствовал, что на верном пути.
Вдох-выдох и зайти. Ничего ведь сложного?
- Ремус? – голос предательски оказался негромким, а еще хуже, что Блэк не знал с чего начать.
(Прости, Ремус, ты чуть не покусал Нюниуса или мог его сожрать, потому что этот придурок достал шнырять за нами, а я как-то неудачно пошутил. Он воспринял всё всерьёз и попёрся ночью, а я, идиот, не освоил легиллименцию, поэтому не знал, что у него в башке творится, но у него всё плохо, как видишь. И у меня всё плохо, в общем, прости, - как-то такое не скажешь.)
- Нам надо поговорить, - Сириус скривился от этой шаблонной фразы, но деваться некуда и с чего-то начать. – Я пойму, если ты не захочешь со мной разговаривать, но я всё равно должен это сказать: я виноват, я подверг тебя опасности, я прошу прощения. В твоём праве отказать, но я искренне раскаиваюсь, - он  боролся с приступом растерянности, потому что нужны другие слова, а не такие обыденные, будто он случайно поджёг книгу Ремуса или съел его последнюю шоколадку. – Что поделать, если у тебя такой ужасный друг, мне действительно жаль, ты этого не заслужил, - мрачно заметил парень, добавляя к списку, в чём он ужасен после всего связанного с семьёй, другими людьми теперь и «ужасный друг». – Прости.

Отредактировано Sirius Black (2013-09-13 21:20:33)

Вот этого он больше всего опасался. Ему не привыкать к крикам – в сравнении с его матерью все остальные были смешными и неуклюжими профанами, когда пытались испепелять его гневными взглядами, изрыгать проклятия или пытаться оскорбить, задев за живое. К этому у Сириуса был непрошибаемый иммунитет, спасибо, маман, ты хорошо постаралась.
А вот против такой манеры, как у Люпина он чувствовал себя безоружным. Почти, потому что именно эта черта его иногда сильно раздражала, а раз есть искра – будет и пламя из гнева.
- Знаешь, Ремус, я восхищаюсь твоим милосердием, но не понимаю. Этот мерзкий тип тебя бы не пожалел, он бы всей школе рассказал, что ты – оборотень, уж поверь мне. Ему плевать на тебя, он не ценит твоего отношения к себе, он вообще этого не заслужил с твоей стороны и благодарным никогда не будет. Он спит и видит, чтобы всех нас выгнали взашей, чтобы наконец показать, какие мы отвратительные типы, а он всегда был прав, он один хороший. Ты слишком хорошо думаешь о людях, несправедливо принижая себя. Не рисуй на своей груди мишень, вымащивая к ней путь своей добротой и пониманием, потому что кто-нибудь этим воспользуется и удар будет беспощадным. Жалею ли я его? Нисколько, ты и сам прекрасно знаешь, что я о нём думаю. Идиот сам полез, я его туда не тащил. Но каким бы я его поганцем не считал, я не собирался с ним расправляться через тебя. Только не ты, он вот этого действительно не заслужил, - Сириус понимал, что сейчас не лучшее время вставать в позу и демонстрировать неизменность своих принципов, но его отношение к Снейпу были взаимны: они оба друг друга ненавидят, и этого не исправить. – И неужели ты думаешь, что я стал бы подвергать опасности Джеймса? Вот ради этого? Нюниуса? – почти оскорблено спросил он, сердито посмотрев на Ремуса.
«И кто у кого тут просит прощения?» - Блэк сделал тихий вздох, пытаясь вовремя угомониться, пока его опять не прорвало и теперь уже окончательно. Вместо того, чтобы покаяться, он нападает, но есть вещи, с которыми он никогда не сможет смириться. За что он полюбил их такую странную семью под названием Мародёры, так уже за то, что тебя здесь приняли таким, какой есть.
Изменяться из-за Снейпа? Никогда. Ни за что. Не заслужил и много чести.
И к чему разрушать такую взаимность, пусть и в чувстве ненависти?
- Согласен, шутка вышла отвратительной, - уже более смиренно ответил Сириус, выкинув пока к чертям все мысли о слизеринце. – Если б я знал, то ни за что бы так не сделал. Из меня не получится нормальный человек, хороший и порядочный, который бы умел понять любого, стал бы  лучше. Джеймс  правильно сказал, что собака из меня лучше выходит, - невесело усмехнулся он, прежде чем продолжить, - но ты мне дорог, поэтому я сам себе противен, что мог так подставить тебя, разрушить твою мечту из-за сиюминутного порыва. Ты не должен быть исключен ни при каких обстоятельствах, нет твоей вины ни в чём. К счастью, Дамблдор это отлично понимает, хотя я его всё равно не понимаю.
Вздохнув, Сириус подошёл к Ремусу поближе, видя знакомые черты усталости и последствия полнолуния, к которым примешалась боль из-за вчерашнего. Жаль, что скрыть от Люпина это было невозможно. Подумать только, он и сейчас думает о ком угодно, но не о себе.
- Я могу надеяться, что ты мне простишь это? Честно, без оглядки на нашу дружбу и что ты якобы чем-то обязан? – Блэк всё же немного дрогнул, но решил смириться с любым решением Люпина.

Ему хотелось несколько раз прервать Ремуса, с трудом сдерживая себя от этого. Не надо забывать кто здесь сторона, принимающая извинения, а какая выступает в качестве виновника. Просящему следует вести себя более смиренно, потупив глаза в пол, всем своим видом выражая осознание собственной вины. Но в данном случае он считал себя виноватым только по факту, что едва не подставил Люпина, в какой-то мере Джеймса, хотя последнему нечего жаловаться – теперь Нюниус будет вынужден всем говорить, что ненавистный ему гриффиндорец стал его спасителем от некой неприятности. Вечно этому Поттеру везёт, что тут скажешь.
И всё. За действия Снейпа он не в ответе. Если тот в следующий раз надышится парами от зельев и подумает, что может летать, то кто ж тут дурак, кроме него? Чай, не маленький, за свои поступки тоже пусть отвечает, может, гадить будет осмотрительней.
Впрочем, да шут с этим слизеринцем. Урок он получил не меньший, свой длинный крючковатый нос не высовывает. Умная змейка.
А вот выслушивать от Ремуса, что это он недостойный, прямо ужасное чудовище, что это он во всём виноват – невозможно спокойно это слушать. Сириус терпел, терпел, понимая, что сейчас его друг выговаривает то, что у него накипело на душе, а когда еще такой случай представится? У них в компании, конечно, за откровения не высмеют, можно поделиться тем, что терзает, но все соблюдали некоторую границу. Из всей четвёрки тихим омутом для Сириуса был именно Ремус. Признаться, он его иногда вообще не понимал, тот был словно с другой планеты. Разве можно быть со всеми таким хорошим и правильным? Разве можно искать причины только в себе? Иногда так и хотелось потыкать в него пальцем, чтобы проверить факт существования.
По его логике выходит, что он виноват в том, что ему не сиделось дома, а вот бедненький Фенрир не удержался. Что, простите? Это Фенрир, проклятый злобный выродок, теперь жертва? От логической неувязки впору взбеситься.
- Послушай, Рем… - начал было Сириус, подзабыв, что пока ему следует замолкнуть и вообще – это он сейчас проситель милосердия, просто сил не было терпеть самобичеваний друга, но тот заговорил о предательстве.
У Блэка мороз по коже прошел от этого слова, которое для него всегда было самым ужасным и отвратительным. Предать кого-то для него – немыслимо, даже если будет идти вопрос о его жизни. Возможно, поэтому его анимагическая форма – пёс, а для любого пса верность – самое важное. Но неужели Ремус счёл его необдуманный поступок как предательство?
«Сириус Блэк – предатель», - от одной этой фразы можно передернуться, он ведь никогда…
Но тут Люпин сполз по стенке, а потом врезал своей набитой кирпичами, то есть, его учебниками сумкой прямо по ногам, что Блэк аж пошатнулся.
- А это не предательство, это твоё чёртово Блэковское отсутствие обдуманности! Когда ты наконец научишься, сначала думать, а потом делать!? – Люпин стукнул кулаками по полу, воскликнув эту фразу.
Пару секунд Сириус недоумевающее смотрел, а потом на его лице медленно стала появляться типичная широкая улыбка, а потом он расхохотался. Что было в этом смехе больше – облегчения или веселья, трудно было сказать, но давящий груз упал с плеч, благодаря этой полушутливой фразе.
Вот Лунатик, а, тихий омут, сначала нагнетет, а потом всё снова станет хорошо.
- Поверь мне, моя maman билась над этим вопросом давно, а я еще дольше, - полусерьёзным тоном ответил Сириус, наклоняясь и одним махом поднимая Люпина обратно на ноги, отмечая, что сегодня следует опять заглянуть к эльфам на кухню и попросить их откормить его. – И это моя фишка, поэтому что тут поделаешь? В нашей компании нужно соблюдать баланс, место правильного зануды – твоё, - держа друга за плечи, Блэк хоть и продолжал улыбаться, но серьёзно посмотрел на него. – Обещаю, что впредь такого не повторится, я усвоил урок. Спасибо, что понял и простил. Но в свою очередь скажу тебе, что я не хочу больше слышать твои измышления, что ты опасен и тебе не место среди нас. Твоё место рядом с нами, наравне со всеми, ты – хороший человек. Монстр лишь в одно полнолуние, а другие, уж поверь мне, являются монстрами и без этого в своей обыденной жизни каждый день. Будешь спорить – я тебя покусаю, я серьёзно! – с самым суровым видом он погрозил ему пальцем, прежде чем продолжить: - А теперь пошли со мной, самый опасный монстр всея Британии, Джеймс и Питер нас могли обыскаться, надо еще на кухню заглянуть. Только не слопай меня по пути, я не вкусный, ладно? – усмехнувшись, он подобрал сумку Люпина, с неудовольствием отметив, что тот её с каждым годом, видимо, решил проверять на вместимость. Такой поклажей и убить можно. Удивительно, что он и Эванс не родные брат и сестра.