Когда Джеймс стал дольше, чем обычно смотреть вслед обладательнице рыжих волос, Сириус пребывал в счастливом неведении, что именно с этого момента его лучший друг попался. Когда в голосе Джеймса появились другие нотки, Сириус не обратил внимания. Он на многие мелочи не обращал внимания, хотя тревожный звоночек сигналил много раз, но у них же впереди столько планов, поиск приключений, какая к черту стабильность в виде семейной идиллии, вы о чем? Чтобы Джеймс Поттер – и вот так, без пяти минут в мыслях о семье и желании создать новую ячейку общества? Хорошая шутка или кому-то нужно поменьше налегать на огневиски.
А вот когда Сириус стал понимать, что означают эти взгляды, к чему его друг вспоминает к месту и не совсем старосту и одну из лучших учениц, почему стал вести себя, как бладжером ударенный – вот тогда закралась ужасная мысль.
Когда Сириус случайно стал свидетелем выплясываний Поттера вокруг своей зеленоглазой мечты, словно олень в весенний период, то мир, должно быть, сошел с ума, так не бывает, нет-нет, ну это же Эванс! Бесспорно, девушка она красивая, умная, талантливая волшебница, на своём примере доказавшая, что необязательно быть отпрыском чистокровного рода, чтобы виртуозно владеть палочкой, гордая и, так-то для кого-то, идеал, а не девушка…
«Но это же Эванс!» - бессильно билась мысль, но Блэк понимал всю пустоту этого сомнительного аргумента на уровне пятилетнего ребёнка.
Нет, Джеймс, к его счастью, не вёл себя совсем уж как полный влюбленный идиот, иногда у Сириуса просыпалась надежда, что опасность миновала, а потом он убеждался в обратном.  Оставалось только закатить глаза и с полным скептицизмом пожелать другу удачи, потому что она ему очень понадобится и должна быть соразмерна как бочка Феликса Фелициса.
Время шло, Джеймс не сдавался, Эванс была неприступна, Сириус готов был побиться башкой об стенку.
Ладно, его друг болен и очень сильно, но уж зеленоглазая зануда ведь не подведёт? Не в характере Поттера сдаваться, но охлаждать пыл Эванс умеет. Скоро Сириусу предстоит быть крепким плечом и, возможно, жилеткой для друга, когда тот поймет всю тщетность своих попыток. Он поможет ему выйти из этой трясины и зализать раны, а потом они еще смеяться над этим будут, рассекая после выпуска по Европе.
Иногда ему было жаль, и искренне сочувствовал своему другу, мысленно дав себе клятву, что ни-ког-да с ним такого не будет, разве есть еще какие-то вопросы, почему гиблое это дело – влюбляться? Посмотрите на Джеймса, а потом посмотрите, что от этого страдают и другие.
А в конце пятого курса, одним погожим летнем днём после сдачи СОВ у Озера, когда он послал в ответку за друга в Снейпа заклинание – тогда Сириус понял, что перед ним разворачивается не какая-то драма, а еще и задатки чего-то большего. Это начало.
Время шло, он сбежал из дома, Джеймс всё время был рядом и всё отлично, только теперь вышло на новый уровень, чувства к  femme fatale усилились. Не зря Сириусу никогда не нравились рыжие и зеленоглазые, таких магглы считали ведьмами и сжигали на костре и не зря… Нет, блэковские предубеждения невозможно вытравить.
Вот за что это ему всё?
***
- Ремус, скажи, ну какого черта, а? Давай, Ремус, поговори со мной, твоя книга никуда от тебя не убежит, - Блэк взволнованно шагал взад-вперед по комнате, малодушно сбежав с полигона для квиддича, где проходила тренировка гриффиндорской сборной. За эти месяцы мучений, у Сириуса выработалось воистину феноменальное чутьё: он сразу чувствовал, что где-то рядом ходит эта рыжая, а раз в пределах досягаемости – Джеймс опять взъерошит волосы и пойдёт – в который там по счёту? сотый? Тысячный? Или все двадцать четыре тысячи шестьсот один? – раз покорять то, что покоренным быть не хотело.
Всю неделю Блэк стоически терпел, безропотно соглашался сидеть с другом как можно ближе к объекту воздыханий, словом, делал много невероятных уступок, но он не святой, чаша переполнена.
- Мы его теряем, Ремус! – патетично воскликнул Сириус, благо, что волосы не рвал на себе. – И у него это всё серьёзно, понимаешь? Я думал, что это блажь, что может он из азарта так носится, а всё было изначально серьёзно. Вот ты скажи, ну как может быть так? Чтобы Джеймс – и вот вляпаться? Рем, ты, как кладезь житейской мудрости, скажи, почему так вышло? – он резко замолчал, а потом беспомощно махнул рукой, выдавая самый важный вопрос, который всегда возникает в любой ситуации и на который не всегда есть ответ: - Что делать?

Отредактировано Sirius Black (2013-09-14 23:48:36)

Сидеть и спокойно выслушивать, когда грозит коллапс масштабом похлеще мародёрских шалостей за последний год – это нечего сказать, как трудно. При намёке от Ремуса, что и Сириус может когда-нибудь – только вслушайтесь в это! – что он когда-нибудь может сам вздыхать о ком-то, готовый ревниво следить за каждым шагом, красть платочки и хранить их как реликвию, припадая иногда губами к краюшку, а под конец окончательно сойти с ума и начать петь серенады о «цвете страсти и отчаяния», Блэк возмущенно воззрился, открывая и закрывая рот, не находя слов, чтобы выразить всё своё возмущение.
- Скажешь тоже, - буркнул Сириус, мрачно разглядывая узор на наволочке.
В жизни нет справедливости хотя бы уже по простой причине, что счастье лучшего друга для Блэка было важно гораздо больше, чем собственное. С ним всё понятно, никакой семьи, собственные предубеждения невозможно перебороть за один день, для него семья – это новые оковы и много ответственности. Долго желая обрести свободу выбирать и быть тем, кем хочется он не собирается тотчас её лишаться.
Джеймсу же проще, его родители – золото, таких нужно изолировать от общества, делать много фотокарточек и использовать в иллюстрациях для агитации, чтобы современная пропащая молодёжь помнила, что семья – святое, делайте новые ячейки общества, а дети – это цветы жизни.
Признаться, Сириус даже завидовал по-доброму своему другу, его чета Поттеров приняла как родного сына, у них он примерно понял, что вкладывают в понятие «мой дом».
Помешать возможному сближению Джеймса и Лили не так сложно, зеленоглазая неприступная крепость всё ещё держит оборону, но некоторые слишком упрямы, чтобы понять, что иногда «нет» - это «нет», но рыжим он и так не шибко доверяет, а вдруг от неё будет подвох?
Вот только смотреть в глаза другу Блэк не сможет. Чёртов Поттер небось не подозревает, на какие жертвы иные идут ради него, а ведь сочтёт это должным. Самоуверенный и наглый придурок. А еще после этого кто-то будет продолжать считать, что это Сириус – эгоист из них двоих?
- Нет, я не думал о таком плане, - скрепя сердце признался он, досадливо морщась и проклиная собственную капитуляцию. Стопроцентно, тут виноват еще и сам Люпин, потому что откуда у него приступы совести? С кем поведешься. – Пойми, Рем, что мы его теряем. Представь, что наступит тот самый день, когда она скажет ему «да» - ты хоть ощущаешь весь масштаб события? Это же теперь много, нет, очень много Эванс! Она проникнет в нашу жизнь на правах его девушки, она на корню перечеркнет наши планы, потому что любимый должен быть рядом, никаких приключений, прощайте наши гулянки, пора вести добропорядочную жизнь, еще не разменяв второй десяток лет. Нет, ты меня точно не поймёшь! – рисуя в уме пугающие картины, вспоминая, что вот Лунатик как раз вряд ли видит в этом трагедию, а уж к понятию «семья» у него не такие мрачные представления, Сириус понял, что видимой поддержки здесь не найдёт.
Нервно подскочив, он снова прошагал по всей спальне, взбудораженный от представляемых сцен, где так и видит милующуюся парочку, как придётся прикидываться слепым, глухим и немым, а потом настанет день, что без предупреждающего покашливания больше не зайти.
- Между прочим, вечный камень преткновений всех мужчин – женщины, от них все беды, - похоронным тоном заявил Сириус, садясь обратно. – Помяни моё слово, всё будет ужасно. И чего ему не хватало? Как будто ему мало внимания от девушек, - с искренним недоумением размышлял он вслух. – Она же его в грош не ставит, ходит с таким видом, будто ей предлагают свидание с обросшим дикарём, как будто снующий за ней с первого курса Нюниус – предел мечтаний на фоне Джеймса, - Блэк сердито фыркнул, презрительно кривя губы, найдя еще один повод неприязни к Эванс. Какое самомнение нужно, чтобы отвергать Сохатого? Ему, конечно, полезно видеть, что не всё в этой жизни для него, но рогатый слепец всё никак не вспомнит о собственной гордости. – Ты скажи, как нам быть? – со стоном он повалился на свободный участок кровати и закрыл ладонью глаза.

На ощупь, найдя подушку, Сириус приложил ею Люпина, только потом убрав руку от глаз и осуждающе посмотрел на него. В самом деле, зачем настолько всё угнетать? Он как раз почти смог внушить себе, что как-нибудь перетерпеть обнимашки по углам он сможет, да и тут он впервые обрадовался, что рыжеволосая разрушительница похожа на девицу строгих правил, поэтому не надо терпеть слащавые картины с двумя голубками.
А тут про неизбежность, что и Сириус станет таким же, а потом вообще про женитьбу, что явно, во-первых, может быть логическим продолжением формирующейся ячейки общества, где Эванс станет миссис Поттер, во-вторых, что у Блэка будет своя миссис… Ему бы и в пьяном бреду такое не привиделось бы.
Естественно, Люпин заодно считает, что недостоин любви, ему нельзя, он же монстр, как же так. Блэк решил, что надо еще раз обрушить подушку на эту рассудительную, но временами выдающую странные мысли голову.
- Спасибо, ты как раз мне напомнил, что нужно что-то делать с тобой, - недобро сверкнув глазами, Сириус резко принял сидячее положение, - но это чуть погодя, уж возьмусь я за тебя, - чуть ли не про себя заметил он.
Раздраженно убрав чёлку с глаз, Блэк пристально всмотрелся в лицо друга, переваривая всё сказанное.
- То есть ты хочешь сказать, что катаясь как сыр в масле и с рождения имея золотую ложку, наш вечный баловень решил, что ему не хватает острых ощущений? Что ему нужна своя госпожа, которая будет ставить его на место, унижая, говоря, что уж лучше встречаться со стариной кальмаром, чем с ним? Тогда в моей семье явно поторопились выдавать мою старшую кузину за Лейстренджа, она бы ему обеспечила это с лихвой, - он рассмеялся, на мгновение представляя подобную парочку. Кажется, именно про такие пары любят писать пьесы писатели-магглы, но там будет очень плохой конец. – Видишь ли, Эванс… Она идеальная. Я не знаю, какой у неё может быть ужасный недостаток. Может быть, уходит каждую вторую субботу сжигать лукотрусов? Прячет в своей комнате фолианты с тёмной магией и хочет захватить весь мир? Смешивает огневиски с пивом? Или пересаливает суп? Обожает ромашковй чай? – иронично улыбаясь, Сириус забрал книгу Ремуса, увидя, что тот к ней начал было тянуться.
Ремус есть Ремус. Каждая из его идей представляла собою восхитительную смесь наивности и идеализма. Вот что значит быть самым понимающим и хорошим из их четвёрки.
Поговорить с Джеймсом. И что ему Сириус скажет? Джейми, она тебя ни в грош не ставит, она тебя презирает, ты для неё недалёкий спортсмен, обижавший Нюнчика, ты не её тип и причёска у тебя дурацкая. Вспомни ты о своей гордости, олень несчастный, не все в этой жизни для тебя, спустись уже на землю, а она тебе так и вообще не пара, уж была бы ей честь предложена, а то вон что о себе думает эта рыжеволосая магглорож… Стоп, вот это последнее уже плохо, чертовы гены, чертовы отголоски воспитания.
И как ему это сказать? Глупо выходит, вон Джеймс ходит такой воодушевленный, пусть и получает одни отказы. Первая серьёзная любовь, а тут он кинется мешать. Это неправильно.
А с Лили? О чём он с ней говорить будет? Он же не идиот рекламировать своего друга, намекая, что та должна немедленно сказать «да», ходить с ним на свидания, писать письма, готовить себя к роли его жены и матери семерых детей. Он вообще с ней общаться не хочет, они друг друга не переваривают. Так что этот вариант сразу отметается.
А пустить на самотёк не хочется, хотя это кажется самым правильным.
- Знаешь, Рем, не знаю, чего я так ношусь и представляю самое худшее. Наверное, я слишком эгоистичен, чтобы смириться с тем, что в нашей мародёрской семье что-то может измениться. Меня пугает сама мысль, что Джеймс отдалится, что я не смогу его больше понимать, он мне как брат, только другой, - он слегка болезненно поморщился, вспоминая родного кровного брата, с которым слишком мала надежда вновь его обрести, между ними пропасть. – Чувствую себя каким-то ревнивцем, только этому придурку не говори, еще возгордится. Дать бы ему в глаз, - ворчливо заметил Сириус, теребя в руках реквизированную книгу.
И только он почти успокоился или от влияния Люпина, рядом с которым само собой снисходило умиротворение, или от высказанной части признания, но тут он вспомнил то, что его поразило его воображение еще сильнее.
- Мерлин, а вдруг они еще и поженятся? – он спросил это так, как не стал бы спрашивать о начале войны или конце света. – Он поставит на себе крест!

Отредактировано Sirius Black (2013-09-14 23:53:55)

Если бы не вовремя протянутый ему в утешение кусочек шоколадки, то быть длинной и прочувствованной тираде Блэка с вставляемыми для весомости французскими фигурами речи, гармонично существующие с упрощенной и легко доступной для понимания лексикой маггла-грузчика из ближайшего порта обо всём, что он думает, и Люпин его не успокоил. О том, что какого черта всё творится. Об институте брака и что это есть губительный пережиток прошлого, ставящий крест на всех начинаниях. О том, что идеал – это одно, а жить придется с реальностью.
Что вечный баловень по имени Джеймс Поттер слишком испытывает свою судьбу, а как же мужская дружба, планы и не надо обвинять Блэка в ревности, хотя, да, что-то подобное есть: где была все эти годы рыжая, а где Сириус? Кто знает его как облупленного вплоть до подростковых фантазий и волнующих снов? И вообще он не заслужил и всё равно почему именно Эванс? Еще немного и он уверует, что та подлила что-нибудь Джеймсу, не зря он питал неприязнь к зельеварению – самому подлому оружию мага.
Но ко всему прочему выяснилось, что есть еще одно упущение, но уже в лице Ремуса, а этот грозится стать нянькой и ментором в одном лице для выпускных экзаменов. Парня надо срочно спасать, раз он думает об этом  на год вперёд.
- Ничего криминального с тобой я не сделаю. Книжки – долой, гулянкам с очаровашками – скажем «да», если совсем кратко передать суть, - откусив кусок шоколадки, криво усмехнулся Сириус, забавляясь представляемым картинам будущего. Лунатик еще не подозревает, как он попал. – Ромашковый чай, если это вообще можно называть «чаем», пьют только занудливые правильные девочки с цветастыми фартуками. Ну и ты, как исключение, - беззлобно фыркнув, он съел остаток шоколадки. – Ничего, я с тобой поработаю, ты после моего кофе забудешь об этом пойле. Вот ты увидишь, ты мне еще спасибо скажешь.
Не в силах опять усидеть на месте, Сириус поднялся, подошел к двери и прислушался. Тренировка должна была закончиться, но в гостиной была тишина. Курсы помладше на занятиях, только у шести- и семикурсников свой график учёбы. Даже непривычно, что теперь в распоряжении больше времени и на законном регламенте.
Раньше Джеймс сразу мчался к друзьям, но его шагов не слышно с характерным топаньем, значит, наверняка гарцует вокруг своей пассии. Интересно, через сколько времени она пошлёт его? Блэк раньше даже устраивал пари, хотя нехорошо сыпать соль на рану друга.
- Ремус, на этом курсе нас ждёт затяжная трагикомедия «Укрощение Сохатого», а потом мы будем заливать горькую с ним в честь его разбитого на осколки сердца, потому что сherchez la femme. Любовь – это болезнь и помутнение разума, - он сказал это с таким тоном, подразумевая, что сам никогда до такого не дойдёт, он еще не настолько потерянный, чего бы там не говорила maman. Сама-то она вряд ли выходила замуж за отца по великой любви, а не из расчета стать главной в роду.
Нет, решительно в любви ничего хорошего, слишком много обязательств, а они приведут под венец в их по-прежнему вполне традиционный век, здравствуйте, оковы социума, потому Поттер ни на кого не смотрел так, как на Эванс. Это не увлечение, это уже тянет на нечто посерьёзнее.
- Ладно, ты прав. С ним всё равно бесполезно разговаривать, он сам объяснить не сможет, что на него нашло. Остаётся ждать, чем это закончится, но я вас всех предупреждал, - с тяжким разочарованием из-за невозможности что-то сделать, Блэк без особого интереса пролистнул реквизированную книгу Люпина. – Но вот как представлю, что он опять будет ходить как в воду опущенный после её отказа, так впору взвыть! – вновь охваченный возмущением, он с негодованием захлопнул книгу и положил её на место от греха подальше. – Он использует одну и ту же тактику. Надо что-то делать! – он выжидающе посмотрел на Ремуса, сам еще не до конца зная, что собирается предпринять и для какой цели. Привыкший действовать импульсивно, ожидал, что тот, кто выполняет в их четверке функцию главного разума и совести по совместительству подскажет верное направление.